Мария Цирлинг сообщила секретарю подпольного комитета
Ляудису, что при оформлении на биржу труда она дала подписку, обязывающую
оказывать немцам помощь в выявлении коммунистов, партизан и евреев. Её слова не
произвели ощутимого впечатления. Казимир продолжал доверять Маше и никогда не
интересовался, какие сведения Цирлинг передаёт в гестапо.
О том, что Цирлинг являлась немецким информатором,
подтверждал и сам Ляудис: «Немцы старались завербовать Машу Захарову на
шпионскую работу. Я был в курсе каждой с ней беседы по этому поводу и дал
полное согласие на то, чтобы она пошла на это дело».
По предложению нового члена комитета Анатолия Грушевского
был создан штаб несуществующего партизанского отряда, начальником которого
секретарь подпольного горкома назначил «атамана Грушу».
ФОТО Анатолий
Грушевский
В конце ноября 1942 года Ляудис заявил, что оставаться на
конспиративной квартире опасно, его заметили соседи, и ему нужно выехать в
Киев. Цирлинг снабдила секретаря подпольного горкома первоклассными
документами, заверенными печатью биржи. Мария Цирлинг воистину становилась
бесценным членом большевистского подполья.
В начале декабря Ляудис отбыл в Киев, оставив за старшего
Захарова. Вот это рост! По приезде секретаря из Киева, Цирлинг вновь выразила
недоверие Грушевскому, уличая того в национализме. Ляудис же хотел, чтобы всё
оставалось по-старому. Он показал Цирлинг настоящий типографский железнодорожный
билет, выданный ему в партизанском отряде, и попросил продлить срок его
действия. Цирлинг блестяще справилась с заданием, и в начале января 1943 года
Ляудис вновь отправился в Киев.
В оставленной им организации отчётливо нарастало
недовольство. Фёдор Бендер и Лазарь Корнецкий возмущались, что Казимир, по
сути, не даёт возможности подполью проводить активную деятельность. Бендер
говорил, что для подполья оставлены золото и ценные вещи, которые неизвестно
куда делись, и поднимал вопрос о необходимости Ивану Гавеле возглавить
большевистскую организацию.
Таким образом, наметился официально выраженный раскол:
Ляудис и Грушевский с одной стороны и Гавеля, Бендер, Корнецкий с другой. Следствием
нарушения единства могла стать активизация действий со стороны «оппозиции», и
потому подполье обрекло себя на уничтожение гестапо. Однако разгром организации
начался не в ходе спланированной акции, а в результате случайного стечения
обстоятельств.
Вечером 18 января 1943 года полиция устроила облаву на
конспиративной квартире в 6-м Заварихинском переулке, дом 8, кв. 3 (в 1943 г. –
6-й переулок Викингов). В момент облавы в доме находились Анатолий Грушевский и
Гасан Кирбагиров, которые при столкновении с полицией отстреливались, но были
ранены и задержаны. За этой группой последовал арест Ивана Матыны, Павла
Полторацкого, которые указали на Николая Захарова, после чего гестапо
лавинообразно накрыло практически всех членов большевистского подполья. Причём
многие из них вызывались в полицию повестками и там задерживались. Одновременно
начались аресты в Киеве.
ФОТО Иван Гавеля
Гавеля доложил, что связист из Киева рекомендует всем
оставшимся на свободе подпольщикам покинуть Каменское. Вскоре Казимир Ляудис выехал
в неизвестном направлении, и больше его не видели до прихода частей Красной
Армии. Другой руководитель подполья Иван Гавеля скрылся на родину, в село
Стецивку Чигиринского района Кировоградской области. Необходимые проездные
документы ему оформила палочка-выручалочка подполья Мария Цирлинг.
Мария Цирлинг и Николай Захаров заслужили большое
уважение и доверие со стороны Ляудиса. Казимир включил беспартийного Николая в
подпольный большевистский комитет, и в своё отсутствие даже оставил за
старшего. Мария входила в число наиболее доверенных лиц подполья. План Захарова
быть своим для всех начал приобретать зримые очертания. Один из руководителей
подполья Иван Гавеля отмечал, что от начала их знакомства до ареста Захарова,
Николай и Мария работали хорошо, активно. Впрочем, противоположное, резко
отрицательное мнение о супружеской паре высказывал подпольщик Иван Трикило.
Но 25 января 1943 года экспедитор Баглейского
коксохимического завода Николай Захаров был арестован. Следствие по делу
партийно-советской подпольной организации проводили лучшие силы тайной полиции
при СД под личным руководством Геллерфорта.
Практически все подпольщики с уверенностью говорили о
Захарове, как о предателе. Аналогичную характеристику получил Полторацкий.
Таким образом, большинство членов коммунистической подпольной организации были выданы
по показаниям Анатолия Грушевского, Николая Захарова и Павла Полторацкого. 25
марта 1943 года был арестован Василий Лукьянов. Во время допросов он признался
в принадлежности к подпольной комсомольской организации и назвал её членов,
которые к тому времени уже находились под стражей в полиции.
Учитывая, что предательские показания Захарова
соответствуют действительности, Геллерфорт решил завербовать его в СД, обещая
взамен свободу. После оформления обязательства о сотрудничестве под номером
1209, подписанный документ остался в сейфе полиции безопасности.
Ещё в феврале 1943 года у гестаповца Геллерфорта возникла
идея поставить своего человека во главе коммунистического подполья! В интересах
задуманного Геллерфорт решил вывести лидера противоборствующего лагеря из игры.
С этой целью обер-шарфюрер СД приказал арестовать Александру Котову, на
квартире которой по ул. Кирова, 16-13 проживал Гавеля, а в дальнейшем её
освободить. И 4 февраля за Котовой пришли из полиции. На допросах Александра
Фёдоровна всякую связь с Гавелей отрицала, но он, опасаясь ареста, немедленно покинул город.
Таким образом, Олимп подпольной организации оказался
свободным, и начальник гестапо раздумывал над выбором, кого поставить во главе
партийно-советского подполья.
В это время Мария Цирлинг познакомилась с Платоном
Денисенко, который имел людей в Романково и Аулах. Представившись членом
большевистского горкома, Цирлинг сформировала местный комитет, в который вошла
она сама, а также Денисенко, Жарков, Бойко и Нижняковский. На конспиративной
встрече Цирлинг отстояла позицию вести себя тихо и отказаться от безрассудных
действий. Фактически Мария Цирлинг подмяла под себя всё городское подполье.
Среди участников подполья стали распространяться слухи, что гестапо известно о
том, что романковской организацией руководит женщина.
По показаниям Ивана Трикило следователю КГБ «через
якийсь час вона знову прийшла до мене і повідомила, що за мною слідять, я
повинен вийти з штабу, хоч ніякої діяльності цього штабу ще не було, а на
зв’язок з нею прислати свого чоловіка. Вона дала мені явку на квартирі Віть і
сказала, що в зазначений час там буде засідання штабу, приїде представник
підпілля з міста Чигирина. На явку ми вирішили піти вдвох з Балашовим».
ФОТО Иван Трикило
14 марта 1943 года на квартиру сапожника Алексея Вить,
что на улице Петровского, 15-2, пришли Мария Цирлинг, Иван Трикило и Пётр
Балашов. Цирлинг сообщила собравшимся, что она решила уходить из города во
избежание ареста. Трикило передал ей 10 тысяч рублей на расходы, а также отрез
на платье. Просидели практически до начала комендантского часа, обсуждая планы
освобождения арестованных товарищей. Связной из Чигирина не появлялся, и
Трикило, заподозрив Машу в предательстве, шепнул Балашову: «Мне кажется, тут какая-то
затея, давай срываться». И все разошлись.
Цирлинг арестовали утром 15 марта на улице Карчевского,
задержание произвёл следователь Карнаух в присутствии шуц-полицаев Тягнирядно и
Ванько. В гестапо её поместили в камеру №19, расположенную на первом этаже
здания тайной полиции, где она содержалась одна. На следующий день Марию
вызвали на допрос к Геллерфорту. Цирлинг совсем не улыбалось находиться в
камере тайной полиции, и она предложила услуги по выслеживанию Ляудиса и Гавели
в обмен на свободу. Геллерфорт, не скрывая иронии, попросил объяснить насколько
искренним является такое желание Маши, как одного из руководителей подполья.
Цирлинг заявила, что считает Гавелю и Ляудиса виновниками несчастий
большевистской организации, которую они бросили в самый ответственный момент и,
по существу, дезертировали. Она разочарована и пришла к выводу о нелепости
сопротивления.
Следующую беседу шеф тайной полиции начал с заявления,
что по законам военного времени за свои преступления против рейха, активную
деятельность в коммунистическом подполье Цирлинг должна быть расстреляна. Но
Геллерфорт не хочет смерти такой красивой фрау и готов дать ей шанс для
доказательства преданности Германии. Её качественная работа станет залогом
освобождения мужа – Николая Захарова.
Получив согласие, обер-шарфюрер СД поинтересовался, каким
образом Маша установит местопребывание Гавели и Ляудиса. Цирлинг ответила, что
использует их родственные связи. Гестаповец кивнул и предъявил протоколы
допросов Бендера, Грушевского, Тарасовой, Полторацкого, Светальской и других
для корректировки противоречивых показаний. Все обнаруженные неточности или
ложные свидетельства были записаны и скреплены подпись.
Геллерфорт и Цирлинг разработали две легенды выхода из
гестапо: побега и освобождения немецкими органами. Первая легенда гласила, что
Маша решила показать полиции явочную квартиру в Романково, но, прибыв на место,
сбежала. Рассказ о побеге, как более примитивный и подозрительный,
предназначался для рядовых членов подполья; легенда об освобождении в качестве
агента по раскрытию организации «Дубовый лист» – для руководства.
Цирлинг была знакома с начальником концлагеря при бирже
немцем по фамилии Бек, которого Геллерфорт также хорошо знал. В лагерь на
короткий срок помещались лица, уклоняющиеся от работы. Однажды Бек дал Цирлинг
перепечатать написанную от руки немецкую листовку, озаглавленную «Айхенблат»,
то есть, «Дубовый лист» и пояснил, что в Германии существует антигитлеровская
партия, которая финансируется Англией. Отдельные группы партии для конспирации
имеют индивидуальные названия, одно из которых «Дубовый лист». Ляудис
заинтересовался «Дубовым листом» и поручил подробно расспросить Бека. По
совпадению, Грушевский также сообщил об этой организации, называя её
республиканской партией, отчего Казимир оказался ещё более заинтригованным.
Перед отъездом в Киев в декабре 1942 года он оставил Цирлинг расписку:
«В ЦК КП(б)У. Тов. Цирлинг Мария Александровна является
членом подпольной большевистской организации гор. Каменского и по заданию этой
организации работает в немецкой антигитлеровской или республиканской
организации «Дубовый лист». Секретарь подпольного комитета Ляудис».
Этот документ он составил как оправдание для Цирлинг в
случае её преследования органами НКВД.
Интересом Ляудиса к несуществующей в Каменском немецкой
организации решили воспользоваться. Легенда о «дубовиках» защищала Цирлинг в
случае проверки истинного характера её вербовки. Но распространять этот вымысел
среди рядовых участников посчитали нецелесообразным. Машу могли заподозрить в
работе против большевистского подполья. Кроме того, легенда о побеге имела
слабость ещё по одной причине. Пытаясь уберечь Машу от повторного ареста,
подпольщики постарались бы удалить её из Каменского, а Цирлинг, наоборот,
необходимо было периодически появляться в городе.
При использовании версии о «Дубовом листе» Маша должна
убедить руководство подполья, что организация связана с английской разведкой,
которая одновременно работает как против Гитлера, так и против Советского
Союза. Поэтому внедрение в «Дубовый лист» вызывалось интересами советской
контрразведки. При встрече с Гавелей необходимо сагитировать его срочно прибыть
в Каменское и возглавить подполье, обосновав это тем, что аресты уже
прекратились, и опасность миновала. На устроенной Машей конспиративной квартире
гестапо его и возьмёт. На Ляудиса можно выйти через родственников в Каменском
или в Киеве, где проживала жена репрессированного брата Казимира Францевича.
20 марта 1943 года обер-шарфюрер СД. Геллерфорт дал Цирлинг
на подпись бумагу, где указывалось, что Мария Цирлинг обязуется сотрудничать с
гестапо, помогать вскрывать лиц и группы, ведущих борьбу против немцев.
Присвоенный агентурный номер 1208 во всех документах отныне заменял её фамилию
для полной конспирации.
Наутро Цирлинг пошла на квартиру сестры Казимира Ляудиса,
где рассказала легенду о побеге. Маша сообщила, что в гестапо знают о Ляудисе,
поэтому его надо предупредить об опасности. Мария Францевна высказала
предположение, что Казимир может находиться в Киеве у жены репрессированного
брата и сообщила адрес: ул. Пятакова, 101. Затем Цирлинг направилась к Котовым,
где проживала Мария Колесник, знавшая адрес местонахождения Гавели.
23 марта агент «1208» села на поезд, получив по записке
Геллерфорта от начальника станции проездные документы.
«Уважаемый товарищ Брайнтль. Прошу выдать железнодорожный
пропуск до Знаменки предъявительнице этого письма – Цирлинг Марии. Эта поездка
для меня особо важна, сущность её не могу изложить на бумаге, однако при
встрече с удовольствием поделюсь. Уважающий Вас начальник СД полиции
Геллерфорт».
24 марта Маша прибыла на станцию Знаменка, а оттуда
добралась до села Стецивка, что в 12 км от Чигирина. Здесь в доме матери
скрывался Иван Гавеля, и куда никто не имел права приходить без
предварительного разрешения. Изложив легенду о «Дубовом листе», неожиданная
гостья сообщила, что гестапо интересуется в основном Ляудисом, а Гавелей очень
мало. Внезапный приход и полученная информация вызвала у Ивана Артёмовича
некоторые подозрения. Но, не подав виду, он лишь спросил, не давало ли гестапо
заданий по большевистскому подполью. Маша ответила, что пока такого задания не
получала.
Цирлинг ввела Гавелю в курс последних событий. По поводу
сотрудничества Маши с гестапо высказался таким образом, что если оно принесёт
пользу подполью, его нужно продолжать. Выяснилось, по сути, Гавеля не имеет
связи с городским подпольем. Цирлинг предложила наладить контакты с киевскими и
чигиринскими товарищами, а она подберёт ему безопасную квартиру в Каменском.
После этого Маша поехала обратно, прибыла в город 3 апреля, где уже были
арестованы подпольщики Жарков и Трикило.
ФОТО На повороте к
Каменскому
5 апреля «агент 1208» доложила Геллерфорту о результатах
поездки. Она сообщила, что в Стецивке выдала себя за жену-немку Ивана Гавели,
чем упрочила его положение в глазах местной власти. Руководство
коммунистического подполья дало ей санкцию на сотрудничество с гестапо при условии,
что от этого будет польза.
(продолжение
следует)
Геллерфорт наметил новую командировку для Марии. При
обсуждении деталей, она убедила визави, что настало время освободить Котову и
Полторацкого. Свои предложения обосновала тем, что Александра Котова, вторично
арестованная тайной полицией 8 марта сорок 1943 года, как самый преданный
Гавеле человек, очень много знает об Иване Артёмовиче, а о Павле Полторацком
наилучшего мнения Казимир Ляудис. Их освобождение может послужить сигналом для
возвращения руководителей Каменского подполья.
23 апреля Александра Котова, одна из знаковых членов
большевистской организации, была отпущена домой. Причём, не зная об истинных
причинах своего освобождения, она считала, что её за взятку выкупили
подпольщики. При встрече Цирлинг открыла учительнице глаза, поведав, что её
выпустили благодаря сотрудничеству Марии с гестапо по линии «Дубового листа»,
рассчитывая, что эту информацию Котова сообщит, кому следует. Котова срочно
скрылась из города. Мария виртуозно, бесшабашно и как-то нахально вела свою
двойную партию.
Геллерфорт поручил Маше отправиться в Киев для
установления местонахождения Ляудиса, его связей с киевским подпольем. Цирлинг
выехала по направлению Киева с попутным заездом в Знаменку и Чигирин. 26 апреля
в Стецивке Маша встретилась с Гавелей и доложила об освобождении Котовой и
беседе с Геллерфортом.
От Гавели Цирлинг отправилась в Киев, где встретилась с
Елизаветой Ляудис. На вопрос, какие в Днепродзержинске новости, Маша
рассказала, что арестованы Иосиф Ляудис, Лазарь Корнецкий, его сын Слава и её
муж Николай Захаров. Казимир исчез, и сестра Мария Корнецкая очень из-за этого
переживает и хотела бы с ним связаться.
Елизавета Фёдоровна известила, что Казимир Ляудис гостил
у неё относительно недавно – в начале января, часто бывал в это время у некоего
Константина Жука, с которым много пьянствовали. Казимир имел при себе золото,
продал часы и купил Константину сапоги. Более существенных сведений Цирлинг
раздобыть не удалось. И на следующий день, попросив в случае появления Ляудиса,
сообщить о её посещении и о том, что в Каменском для него подготовлена
безопасная квартира, уехала обратно.
По прибытии Геллерфорт дал ей очередные задания по
местному подполью. Потребовал возобновить связь со всеми оставшимися
участниками, выявить их практическую деятельность, установить новых членов.
Если среди подпольщиков окажутся инертные люди, не провоцировать их. Убеждённым
лицам, готовым вести активную борьбу, рассказать о своей встрече с Гавелей,
дать на подпись клятву красных партизан и, не медля, сообщить о них в гестапо.
В июле
1943 года гестапо провело молниеносную операцию по разгрому большевистского подполья
в Киеве, Знаменке, Чигирине и других городах, связанных с днепродзержинским
подпольем. Работа обер-шарфюрера СД могла служить примером выполнения своих
обязанностей и долга. Посему в августе 1943 года вышестоящее руководство
полиции безопасности сочло возможным отметить Вильгельма Геллерфорта поощрением
в виде отпуска в критическое для Третьего рейха время.
10 сентября
1943 года начальник
СД Каменского района вернулся из Германии и 17-го числа вновь встретился с агентом «1208»
Марией Цирлинг. События развивались с головокружительной быстротой. Германские
войска отступали по всей линии фронта. Начиналась эвакуация городских
организаций и учреждений, вывод населения из города. Тайная полиция
эвакуировалась последней.
Мария
спросила Геллерфорта, как ей быть в дальнейшем. Начальник гестапо предложил следовать
в Никополь, поскольку туда должна переехать полиция безопасности, а затем
поступать в школу разведки. Однако в результате изменения оперативной
обстановки маршрут движения был скорректирован на Кривой Рог, и после
отступления немцев из города Геллерфорт и Цирлинг уже не виделись.
Николая Захарова освободили из-под стражи 22 сентября
1943 года в качестве благодарности за сотрудничество Марии с гестапо. Накануне
Геллерфорт хотел расстрелять агента «1209», но тёща Людмила Владимировна
Цирлинг принесла в полицию пакет с тяжёлой золотой цепочкой и золотыми дамскими
часами.
Расчёт оказался верным. В обстановке надвигающегося краха
гестаповец позарился на золото. Геллерфорт, до того взяток не бравший, ценности
принял. Он выпустил Захарова, который в то же утро пришёл домой. Опасаясь повторного
ареста, супруги скрылись в Романково. До вступления в Днепродзержинск частей
РККА, то есть, до 25 октября 1943 года Мария и Николай находились на квартире
Ивана Корсовецкого.
Вырвавшись
из-под опеки Геллерфорта, Мария Цирлинг начала готовиться к приходу советской
власти. Она
сберегла записку Ляудиса в ЦК КП(б)У, подтверждающую, что её вербовка в гестапо
произошла с согласия секретаря подпольного горкома партии. Мария Цирлинг на все
случаи жизни имела безупречные оправдательные документы. Она рассчитывала на
признание и поощрение со стороны НКГБ и советских органов, как разведчицы,
внедрившейся в антигитлеровскую организацию «Дубовый лист», финансируемую
спецслужбами Великобритании.
27 октября 1943 года, через два дня после освобождения
города, Мария Цирлинг и Николай Захаров пришли в горком партии, чтобы
засвидетельствовать своё участие в большевистском подполье. Здесь Мария имела
двухчасовую беседу с прибывшим в город Казимиром Ляудисом, во время которой
секретарь подпольного комитета отметил ряд очень странных фактов, изложенных
собеседницей. Он предложил застенографировать услышанное, но Цирлинг возразила,
что лучше она подготовит всё в письменном виде, как положено.
Однако не получилось. В этот день органы НКГБ арестовали
Николая Захарова, а на следующий день сотрудник городского отдела комитета
госбезопасности Скотарь произвёл задержание и Марии «для выяснения личности гражданки
Цирлинг». Вместо ожидаемой благодарности супругам надели наручники, и началось
следствие.
Находясь в Романково, Мария Цирлинг и Николай Захаров
остались в неведении о чрезвычайно важных для их судьбы обстоятельствах. 23 октября
1943 года в опустевший Днепродзержинск вошла оперативно-чекистская группа 134
погранполка войск НКВД по охране тыла 3-го Украинского фронта. Оперативники
осуществили захват документов немецкой полиции безопасности и СД. В помещении
гестапо и полиции были изъяты вербовочные материалы и донесения 40 агентов СД, 36
следственных дел, заявления 23-х предателей, а также списки членов ВКП(б) и
ВЛКСМ на 509 человек.
В результате агентурного розыска и
проверки, проходящих по захваченным документам лиц, по горячим следам задержали
41 агента СД, в числе которых Николай Захаров и Мария Цирлинг. Началось
следствие с явным уклоном «повесить всех собак» на Цирлинг.
ФОТО Список обвиняемых
По окончании следствия, Днепропетровский областной отдел
НКГБ ходатайствовал о применении меры наказания Цирлинг М. А. и Захарову Н. Н.
в виде 20 лет каторжных работ. Постановлением Особого Совещания при НКВД СССР
от 10 марта 1945 года обвиняемые заключены в ИТЛ сроком на 10 лет каждый за
измену Родине.
Следует отметить одну важную деталь. Однозначно
настроенные к осуждению члены Особого Совещания вменили Марии Александровне
Цирлинг в вину лишь сотрудничество с гестапо после ареста тайной полицией 15
марта 1943 года и проигнорировали выводы следствия о её предательской
деятельности до ареста, как недоказанные.
ФОТО Приговор
Источник: Александр Слоневский "Путешествие из Каменского в Днепродзержинск и обратно".Каменское-Издательский дом Андрей.-2017
Немає коментарів:
Дописати коментар