Племянница секретаря подпольного горкома партии – агент гестапо

Александр Слоневский
член Национального общества краеведов Украины

24 июня 1944 года Особое Совещание при Народном Комиссаре Внутренних Дел СССР вынесло приговор в отношении Корнецкой Зои Лазаревны. Племянница секретаря Днепродзержинской подпольной большевистской организации Казимира Ляудиса была осуждена к пяти годам ИТЛ по обвинению в измене Родине в качестве агента гестапо.

Зоя Корнецкая, украинка, уроженка города Каменское, до 1939 года училась в средней школе №18, где окончила 7 классов и поступила на курсы Красных медсестёр при медицинском техникуме. Когда немецкие войска вошли в город, и в Каменском установился оккупационный режим, Корнецкая с сентября 1941 работала кассиром в фотоателье «Приднепровец». Сюда без регистрации на бирже труда её устроил отец, Лазарь Давыдович, заведующий фотографическим ателье. После того, как родителя сняли с этой должности, новый начальник заведения отослал Зою на биржу, и её направили уборщицей в немецкий госпиталь, который разместили в помещении 1-й поликлиники.

Ещё в мае 1942 года большевистский подпольный комитет подобрал в доме по улице Сыровца-53, переименованной в улицу Генерала Штейнера, квартиру для конспиративных целей, куда перевели семью Лазаря Корнецкого. Руководил комитетом родной брат Зоиной мамы Ляудис Казимир Францевич, который скрывался по этому адресу с мая 1942 по январь 1943 года. Круг лиц, имеющих право приходить на нелегальную квартиру, был строго ограничен, и хозяйка Мария Францевна (сестра Казимира Ляудиса, супруга Лазаря Корнецкого и, соответственно, мама Зои Корнецкой) впускала гостей только по обусловленному сигналу.

В январе 1943 года произошёл провал коммунистического подполья, большинство членов которого арестовала тайная полиция. В 20-х числах февраля пришли за Лазарем Корнецким, находившимся на излечении в больнице. 24 февраля в немецкий госпиталь заявился полицейский и увёл Зою в гестапо. Кроме того, арестовали мать Марию Францевну и 16-летнюю сестру Раису, которых несколько дней продержали в тюрьме. Зою допрашивал начальник гестапо обер-шарфюрер Вильгельм Геллерфорт, которого интересовало, кто посещает квартиру Корнецких. Зоя ответила, что к её матери, как к портнихе, приходит Таня Андриенко; также навещает родственница Тамара Дуракова и, конечно, дядя Иосиф Ляудис.

На вопрос бывает ли у них Казимир Ляудис, Зоя ответила отрицательно. Ей стали называть числа пребывания Ляудиса в квартире Корнецких, но и тут она отказалась подтвердить информацию. Зою вывели в соседнюю комнату, и Геллерфорт начал избивать её резиновой плёткой. Затем предложил оформить договор о секретном сотрудничестве. 19-летняя девушка написала автобиографию и дала подписку, составленную на немецком языке, в котором указывалось, что Зоя Корнецкая даёт согласие на тайное сотрудничество с гестапо и обязуется доносить о членах подпольной коммунистической организации и о лицах, представляющих опасность для немецких властей. Первым заданием нового агента было немедленно сообщить Геллерфорту о приходе на квартиру дяди Казимира.

Уже в качестве тайного агента Корнецкая приходила в полицию дважды. Один раз Геллерфорт интересовался результатами работы, на что Зоя ответила, что к ним никто из подпольщиков не приходил. Второй раз девушка упросила дать ей свидание с арестованными отцом и братом.

После того, как Корнецкая дала подписку о сотрудничестве с гестапо, Казимир Ляудис не менее трёх раз – и всегда в вечернее время – приходил на квартиру к сестре Марии Францевне. Об этих посещениях Зоя знала, но ничего Геллерфорту не сообщила.

Из немецкого госпиталя девушку перевели уборщицей в казино «Люфт-Пост». В заведении, соединяющем в себе казино и гостиницу, оборудовали четырёхместные номера для приезжих офицеров. В функции новой сотрудницы входила уборка этих комнат. Немецкие постояльцы считали, что в круг обязанностей «фрейлейн Зои» входит также и оказание услуг интимного характера. Но Зоя Корнецкая «этого не хотела, и, проработав около месяца, оттуда сбежала».

Оставшись без работы, она получила повестку на выезд в Третий Рейх. По словам Корнецкой, «скрываться от поездки в Германию я не могла, так как могли за меня посадить, как заложницу, мою мать». 5 мая 1943 года эшелон с остарбайтерами тронулся из Каменского, но не в Германию, а в Австрию. В одном вагоне с Корнецкой ехали сёстры Ольга и Лена Андриенко. 21 мая поезд прибыл в австрийский город Фрайншниц. Всех трёх девушек отправили к фрау Паулине Шмидт, в хозяйстве которой имелось 8 коров, 4 лошади, много птицы и 35 гектаров засеянной земли.

В начале июня 1943 года Зоя Корнецкая и Оля Андриенко совершили побег и направились на восток через Чехию. Добравшись до города Острава, беглянки были задержаны и отправлены в Гамбург, куда они прибыли в конце июня 1943 года. В Гамбурге Корнецкая работала упаковщицей на патронном заводе.

Через месяц Зоя в составе группы из 12 человек бежала из лагеря. Вместе с подругой Галей Форсюк Корнецкая добралась до Шепетовки, где их опять задержала полиция и доставила в тюрьму. В середине октября, когда арестанток задействовали на поливке клубники, Зоя бежала в Шепетовский лес, где встретилась с партизанами, которые посадили её на поезд. Через Фастов добралась в Киев, где рассчитывала остановиться у Елизаветы Ляудис, жены материного брата. Но в это время жителей Киева угоняли на запад, и Зоя поездом добралась до Пятихаток, а оттуда 19 октября 1943 года пешком дошла до Каменского.

Утром 26 октября 1943 года, на следующий день после освобождения, Зоя отправилась смотреть город. В конце прогулки подошла к зданию бывшей тайной полиции и увидела, что на проспекте стоят лошади, и красноармейцы грузят какие-то бумаги. Любопытствующую барышню попросили помочь с погрузкой. В разговоре со старшим военнослужащим Зоя рассказала, что была в Германии, но оттуда сбежала, что в это учреждение во время оккупации её вызывали на допрос, и она дала подписку о сотрудничестве начальнику гестапо Геллерфорту.

На этом месте показаний Зои Корнецкой невольно вырывается возглас: или она непроходимо глупа, или всё это неправда! Собеседник предложил явиться на следующий день в военкомат на улицу Арсеничева, где в доме по соседству размещался отдел контрразведки СМЕРШ. И она пришла по указанному адресу! Корнецкая была немедленно допрошена, а затем арестована.

В НКГБ дважды вызывалась мать Зои. На допросе Мария Францевна показала, что её дочь вызвала немецкая жандармерия после того, как была арестована подпольная коммунистическая организация. Поэтому Зоя не могла способствовать разгрому подпольщиков, как предатель. О существовании организации Зоя знала, поскольку нелегальные сборы проходили на квартире Корнецких. Из подпольщиков сюда приходили: Грушевский, Захаров, Матына, Ляудис Иосиф, Андриенко Таня, Дуракова Тамара, а также Петя, фамилию не помнит. Обо всех этих людях Зоя Корнецкая была осведомлена, но никогда ими не интересовалась.

6 января 1944 года был допрошен один из руководителей подполья Гавеля Иван Артёмович. Он показал, что знает Зою Корнецкую с 1938 года, как свою ученицу по вечерней школе для взрослых. На вопрос, могла ли Корнецкая повлиять на разгром коммунистического подполья, Гавеля ответил, что Зоя знала только людей, посещавших Ляудиса, и больше никого. И, по мнению Ивана Гавели, она не могла принимать участия в предательстве членов подпольной организации.

8 января 1944 года была допрошена Александра Фёдоровна Котова. Она показала, что провал подпольной организации начался с ареста группы Грушевского 18 января 1943 года. В момент сбора группы на тайной квартире они были окружены и арестованы, а Грушевский к тому же тяжело ранен. На допросах в гестапо Грушевский выдал многих членов подпольной организации, в числе которых были Захаров и Цирлинг. Захаров, в свою очередь, назвал известных ему подпольщиков. Аресты продолжались до половины марта 1943 года. Последними забрали Лазаря Корнецкого и его сына Станислава, а Зоя Корнецкая к разгрому подполья не имела никакого отношения.

14 февраля 1944 года на допрос вызвали заведующего кадрами Днепродзержинского горкома партии Ляудиса Казимира Францевича. Согласно показаниям последнего, в мае 1942 года Лазаря Корнецкого со всей семьёй перевели на квартиру с целью её использования как конспиративную для подпольного комитета. С мая 1942 по январь 1943 года данное жильё являлось основным адресом, по которому скрывался Казимир Ляудис. Здесь его посещали подпольщики, которых знала Зоя Корнецкая, но не знала их положения в организации и адресов, и сама не принимала участия в работе подполья.

После проведенного следствия было составлено «Обвинительное заключение по делу Корнецкой Зои Лазаревны», утверждённое 10 марта 1944 года.

«В Днепродзержинский горотдел НКГБ поступили данные, что Корнецкая З. Л., проживая на временно оккупированной территории немцами, занималась предательской деятельностью. На основании этих данных Корнецкая 29 октября 1943 года арестована отделом контрразведки СМЕРШ 46-армии и привлечена в качестве обвиняемой по настоящему делу. Установлено, что Корнецкая знала, что её отец, мать, брат, дядья принимали участие в подпольной большевистской организации, и что их квартира является явочной. Кроме того, ей было известно, что явочную квартиру посещали участники этой организации.

24 февраля 1943 года Корнецкая была завербована начальником полиции Геллерфортом в качестве агента, на что дала согласие и подписку. В процессе вербовки Корнецкая рассказала Геллерфорту, что арестованные в то время Андриенко, Дуракова и Ляудис являются участниками подпольной организации. После вербовки получила задание от начальника полиции Геллерфорта по разработке участников подполья и розыске секретаря подпольного горкома КП(б)У. Являясь агентом полиции, Корнецкая дважды являлась на явки к начальнику полиции, однако материалов, якобы, никаких не передавала. В предъявленном обвинении Корнецкая виновной себя полностью признала. Кроме того, изобличается показаниями свидетелей Ляудис К., Гавели И. и Корнецкой М. Ф. Дело №1444 по обвинению Корнецкой Зои Лазаревны необходимо направить на рассмотрение Особого совещания при НКВД СССР и ходатайствовать о применении к ней меры наказания 5 лет ИТЛ. Практическую деятельность, как агента полиции, Корнецкая отрицает, вещественных и других доказательств, подтверждающих её предательскую деятельность, в деле не имеется».

После такого, мягко говоря, неубедительного следствия и отсутствия доказательств, подтверждающих предательскую деятельность, 24 июня 1944 года на заседании Особого совещания при НКВД СССР постановили: «Корнецкую Зою Лазаревну за измену родине заключить в ИТЛ сроком на 5 лет».

Не стоит забывать, какое это было время. Само наличие подписки о сотрудничестве с гестапо перевешивало любое соображение об отсутствии конкретного факта предательства. После отбытия срока наказания в Карагандинском ИТЛ злоключения Зои Корнецкой не кончились. Теперь ей оформляли наряд в ссылку в казахстанские просторы.

25 августа 1995 года в порядке выполнения указания по пересмотру приговоров было составлено Заключение по архивному уголовному делу №27560 в отношении Корнецкой Зои Лазаревны. Вывод зампрокурора Днепропетровской области полковника Ворсинова кажется невероятным:

«Оценивая собранные по делу доказательства в их совокупности, следует сделать вывод о том, что Корнецкая за измену Родине осуждена обоснованно. Заявлений от родственников и других заинтересованных лиц о реабилитации осужденной не поступило».

На основании вышеизложенного и в соответствии с законом «О реабилитации жертв политических репрессий на Украине» и Постановлением Верховного Совета Украины «О реабилитации жертв политических репрессий на Украине», тов. Ворсинов посчитал Корнецкую Зою Лазаревну не подлежащей реабилитации.