Останні дні окупаційної влади у Кам'янському

В конце мая 1943 года следствие по делу участников советской нелегальной организации было в основном завершено, и 9 июня начальник гестапо пошёл на доклад к начальнику полиции СС полковнику Никкельсу.

Вернувшись из Полицай-президиума, Геллерфорт сообщил переводчику Роберту Рейхерту, а тот Луке Кузьменко, что Никкельс принял решение расстрелять членов большевистского подполья. Затем по имеющимся спискам арестовать всех коммунистов в качестве превентивной меры во избежание опасности их участия в партизанском движении при наступлении Красной Армии. 

Удивительно, но в «Списке немецко-фашистских преступников и их сообщников, совершивших злодеяния на временно оккупированной территории г. Днепродзержинска», составленного по акту от 11.12.1943 года, фамилия шефа полиции СС полковника Никкельса, отдавшего приказ о расстреле подпольщиков и аресте коммунистов, не упоминается вовсе.

Около 4-х утра к зданию тайной полиции подъехали две автомашины, принадлежащие полиции безопасности СД. В одну из них под охраной четырёх немецких полицейских поместили 27 человек, осужденных к расстрелу. Во вторую машину типа «пикап» сели шеф гестапо Вильгельм Геллерфорт, его заместитель Карл Дрейвинг, два немецких полицейских, лётчик Пайплер из части, дислоцирующейся в Каменском, инспектор сельхозотдела управы Франц Байтлер, переводчик Роберт Рейхерт и начальник тайной полиции Лука Кузьменко. Причина появления Байтлера, не имеющего отношения к карательным органам, осталась неизвестной. В 4 утра прозвучала команда трогаться. Фургон с арестованными двигался впереди.

При въезде в ворота Баглейского коксохимического завода стояли часовые – двое немецких полицейских. На территории недостроенного предприятия находилась какая-то база. Именно это место, ввиду его удалённости и охраняемой площади, использовалось фашистами для расстрела своих жертв.

По прибытии на Баглейский коксохим все вышли из «пикапа», а Геллерфорт и четверо немецких полицейских направились к неглубокому оврагу и там остановились. Заместитель Геллерфорта Дрейвинг и лётчик Пайплер, будучи вооружёнными автоматами, подошли к фургону и скомандовали раздеваться и выходить наружу первой тройке обречённых. Выходили совершенно нагие три человека, двери фургона закрывались, этих людей отводили к оврагу, где Геллерфорт с четырьмя полицейскими их расстреливали. Затем Дрейвинг и лётчик возвращались к машине за новой тройкой, приказывали раздеваться и уводили к оврагу. Таким порядком по три человека были казнены участники большевистского подполья.

В числе 27 смертников находились две еврейки, доставленные немецкой жандармерией из района, несколько уголовников и один мужчина, подозревающийся в шпионской деятельности. Все осужденные к месту расправы шли молча, ни слова не произнеся, Грушевский передвигался на костылях. Лишь Светальская плакала, когда приступили к её расстрелу. По окончании казни полицейские закопали трупы, и в шесть часов утра все поехали обратно. Подробности трагедии воспроизвёл на допросе 7 июля 1945 года Лука Кузьменко, который из числа осужденных знал в лицо Грушевского, Петра Кириенко, Светальскую, Кирбагирова, Ромашковцева.

В конце июня 1943 года силовые структуры Каменского получили телеграмму штурмбанфюрера Мульде о проведении операции «Молния». Полковник СС Никкельс должен был предоставить солдат жандармерии для осуществления арестов, обер-шарфюрер СД Геллерфорт и майор Буртфельц – сотрудников полиции, военный комендант – необходимые машины. Были распределены команды, состоящие из двух-трёх немецких и нескольких украинских полицейских, в распоряжение которых придали грузовые автомобили. На основании имеющихся списков с адресами эти команды обезвреживали коммунистов: всего взяли 250-300 человек. 

«Часов в 11-12 ночи по команде офицеров была построена большая группа полицейских, примерно человек 40-50, и под командой немцев привели в расположение полиции СД. Нас, полицейских шуц-полиции, разбили на группы по два-три человека и прикрепили к работнику СД, который имел точное задание по производству арестов советско-партийного актива. Мы, сотрудник СД и нас двое из шуц-полиции, арестовывали граждан в районе станции Баглей. Арестованных отконвоировали в лагерь, который размещался в большом доме около городского центрального рынка» (Из протокола допроса М. Е. Лозы в следственном отделе УМГБ по Днепропетровской области от 17.03.1951). 

Геллерфорт организовал регистрацию арестованных. На железнодорожной станции Тритузная стояли вагоны, в которые погрузили коммунистов и отправили в Днепропетровский лагерь безопасности СД. В июле гестапо провело молниеносную операцию по разгрому большевистского подполья в Киеве, Знаменке, Чигирине и других городах, связанных с днепродзержинским подпольем. 

События развивались с головокружительной быстротой. Германские войска отступали по всей линии фронта, оставляя за собой разрушенные города и сёла, выжженную землю, могилы мирных людей и кладбища собственных солдат. 

Начиналась эвакуация городских организаций и учреждений, вывод населения из города. Тайная полиция эвакуировалась последней, крайним сроком её отхода из города был назначен день 25 сентября. Архивы полиции СД и гестапо не вывозились, лишь часть документов сжёг начальник полиции Кузьменко. Следователи Карнаух, Ткаченко, Штепа и другие изымали и припрятывали документы убитых подпольщиков, которые хранились в шкафу криминального отдела полиции СД, чтобы в случае чего скрыться под чужими фамилиями. В тюрьме содержалось около 100 человек; накануне эвакуации их отпустили, в камерах осталось пятеро. Этих арестованных никто не охранял, они находились под замком и были оставлены для расстрела. 

Начальнику гестапо было уже не до агентуры. Он сам уносил ноги. 22 сентября Геллерфорт пришёл домой и сообщил супруге Виктории Шевченко об отъезде в Германию. Во дворе службы безопасности при СД стояли приготовленные фаэтоны и подводы для эвакуации на запад. Геллерфорт поместил в фаэтон Викторию Шевченко, личного переводчика Роберта Рейхерта с женой, которому поручил безопасность своей супруги. За козлами сидел сотрудник тайной полиции Владимир Кравец. Второй парой лошадей супруга Кравца Анна Ус вывозила личные вещи руководителя гестапо и его жены. В третью подводу сложили продукты, жиры, птицу, а возницей поставили родного брата Владимира Кравца – Ивана, агента криминального отдела тайной полиции. 

Выехав со двора, подводы направились в сторону станции Баглей. Километров 10-15 Геллерфорт провожал Шевченко, а затем вернулся в город для руководства оперативным составом полиции СД. Спустя 2-3 недели начальник гестапо вместе со своим заместителем Карлом Дрейвингом и всем аппаратом полиции безопасности встретили обоз, и в течение 5-6 дней Вильгельм Геллерфорт находился при своей украинской жене. 

В Кировограде Геллерфорт произвёл расчёт многим сотрудникам полиции, и они разошлись кто куда. Остальные, разбившись на две группы, двинулись дальше на запад. Первой группой руководил Роберт Рейхерт, второй – начальник криминальной полиции СД Николай Ткаченко. Сам Геллерфорт направился в Кривой Рог. 

В начале января 1944 года обоз добрался до Львова. В середине февраля сюда приехал Геллерфорт, чтобы оформить Виктории Геллерфорт-Шевченко необходимые документы на жительство в Германии, и отправил её в свой родной город Альтенбург на квартиру матери, куда при всякой возможности наведывался вместе с неразлучной овчаркой Блонди. В долгих беседах на диване он любил вспоминать о своей работе в качестве руководителя полиции безопасности Каменского района, тонких операциях и завербованных тайных агентах. 

Вскоре обер-шарфюрер СД получил назначение в Румынию, откуда он написал Шевченко несколько милых писем. Больше они не виделись. 5 сентября 1944 года вблизи румынского города Франкштадт Геллерфорт попал в плен советских войск. 

Виктория Шевченко недолго страдала от одиночества. Она завела роман с остарбайтером из Западной Украины Иваном Спринским, рабочего на ферме в пяти километрах от Альтенбурга. 15 апреля 1945 года Альтенбург заняли американцы. Шевченко отправили в советскую оккупационную зону. После проверки в фильтрационном лагере, Викторию 24 июля 1945 года репатриировали в Днепродзержинск. Понимая, что ей не избежать ответственности за связь с начальником гестапо, она выехала в Харьков, где её и вычислили агенты НКГБ, арестовав 13 ноября 1945 года. Во время нахождения под стражей Шевченко бесшабашно рассказывала антисоветские анекдоты. 

Приговором Военного трибунала Днепропетровского гарнизона от 16 августа 1946 года Шевченко Виктория Афанасьевна признана виновной в том, что «в сентябре 1942 года установила связь с шефом полиции Геллерфортом и, находясь с ним в интимной связи, участвовала в приёме Геллерфортом секретных агентов на вечерах, которые организовывала Шевченко для этой цели». 

Данные преступления укладывались в статью 54-1а Уголовного кодекса УССР, на основании чего любимая жена начальника гестапо была осуждена к 10 годам лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях. 

Её супруг, Вильгельм Геллерфорт также не ушёл от ответа. С 17 по 28 января 1946 года в Киевском Доме Красной армии перед судом предстали 15 гитлеровцев, среди которых бывший начальник полиции безопасности СД Каменского района. Трибуналом Киевского военного округа обер-шарфюрер СД Геллерфорт в числе других военных преступников был приговорен к смертной казни через повешенье. 

В день казни 29 января 1946 года площадь и прилегающая часть Крещатика, были запружены народом. Любопытные забрались даже на крыши. Виселица состояла из шести секций, по две петли в каждой. Под эшафот подогнали грузовики с открытыми платформами, на которых стояли осужденные со связанными за спиной руками. Им накинули петли на шеи. Затем прозвучала команда, – и машины отъехали… 

Источник:Александр Слоневский "Путешествие из Каменского в Днепродзержинск и обратно".-Каменское.-2017