Кам'янське у роки окупації 1941-1943 рр. Гестапо

23 августа 1941 года гитлеровские войска захватили Днепродзержинск. Вторжение сопровождалось массовыми расстрелами мирных жителей, в абсолютном большинстве мужчин, которых каратели частей СС «Викинг» принимали за партизан. Фашисты сразу дали понять, что любой намёк на сопротивление или неповиновение будет нещадно пресекаться. Новый порядок в Каменском и окружающих районах держался на трёх столпах оккупационной карательной машины: жандармерии, шуц-полиции и тайной полиции при СД. 

Каменская городская (полевая) жандармерия 

занималась контрразведывательной работой по выявлению и ликвидации партийно-советских подпольных организаций, партизанских отрядов и групп, а также отдельных личностей, проводящих подрывную деятельность против оккупантов. Жандармерия не имела своей камеры заключения. Арестованные лица содержались в тюрьме тайной полиции на Немецкой улице (бывший горотдел НКВД на пр. Пелина-13), и следствие по ним проводили работники СД.

Кроме Каменского, в сферу деятельности жандармерии входили сёла Криничанского, Божедаровского и Верхне-Днепровского районов. В каждом из этих районов квартировали отделения жандармерии и полиции, которые в административном отношении подчинялись Каменской городской жандармерии и одновременно гебитскомиссару в Верхнеднепровске. При гебитскомиссаре находился начальник украинской жандармерии каменчанин Николай Дубовик.Аппарат и личный состав Каменской жандармерии состоял исключительно из немцев. Полевая жандармерия при местной комендатуре располагалось на Аллее Ганса Бергера, 3 (бывшая улица Губы, Дом медработника), а управление, возглавляемое полковником СС Никкельсом, находилось в помещении бывшего металлургического техникума на Немецкой улице (ныне учебный корпус №2 ДГТУ).

                                     ФОТО №2 Полиция, пр-кт Пелина

Тайная полиция боролась с политическими противниками и уголовными элементами.

                                    ФОТО №3 Здание НКВД на пр. Пелина

Украинская добровольная полиция  (начальник Степан Корниенко, затем Лука Кузьменко) боролась с политическими противниками и уголовными элементами, выявляла агентов советской разведки, коммунистов, подпольщиков и лиц еврейской национальности. На соцгороде находилось своё отделение украинской полиции, которое возглавлял Григорий Рейф. Организованная в сентябре 1941 года, тайная полиция при СД состояла из двух подразделений – уголовного розыска и следственно-политического отдела, размещаясь в здании на Немецкой улице, 13. Штат сотрудников и руководителей тайной полиции составляли исключительно лица местного происхождения, но приставка «при СД» указывала на частичную автономность подразделения. Вся работа украинской полиции контролировалась и управлялась немцами – начальником Каменского гестапо Вильгельмом Геллерфортом и его заместителем Карлом Дрейвингом. По кардинальным вопросам деятельности обер-шарфюрер Геллерфорт докладывал полковнику СС Никкельсу и от него получал указания. Таким образом, на вершине карательной пирамиды Каменского района стоял начальник СС и полицейского гарнизона полковник Никкельс, который являлся шефом всех полицейских структур города.
Шуцполиция (или криминальная полиция) патрулировала улицы города, занималась обеспечением установленного оккупационного порядка, охраной важнейших объектов, производила облавы и аресты. Управление криминальной полиции под названием «Полицай-президиум» во главе с Полицай-президентом майором Буртфельц также размещалось в здании бывшего металлургического техникума. Руководство и офицерский состав шуцполиции представляли немцы; низовые командиры и рядовые полицейские набирались из местного населения.

Функции криминальной полиции состояли в поддержании порядка в городе, патрулировании в ночное время, охране стратегических и важных объектов, камер арестованных, полиции СД, здания немецкого руководства города, управы, банка, железных дорог и переездов, мостов, хлебозаводов, мельниц, а также венерических больных, содержащихся в городской больнице. Шуцполиция Каменского имела свою предысторию. В сентябре 1941 года была организована Вспомогательная Украинская народная полиция, которую разместили в здании бывшего городского отделения милиции на пересечении улицы Заварихина и проспекта Пелина. Возглавлял вспомогательную полицию начальник Кирюшкин, с лёгкой руки которого этот орган получил второе название от слова «порядок» – «порядковая полиция». Вспомогательная украинская полиция подверглась реорганизации в шуц-полицию, начальник которой майор Буртфельц прибыл в Каменское из Германии. Впрочем, украинский контингент нового органа правопорядка по привычке продолжал называть себя «порядковой полицией».

Многие добровольцы, пришедшие на службу в порядковую полицию, а также тайную полицию при СД, в своё время пострадали или были выходцами из семей, натерпевшихся от деспотии коммунистов. Из всего состава тайной полиции лишь пятеро сотрудников не имели счетов с прежним режимом. Теперь бумеранг вернулся, и советская власть получала ответный удар от тех, кого она гноила, мучила и унижала. Увы, очень часто ненависть к большевистской диктатуре отражалась на гражданском населении, переносилась сотрудниками карательных органов на неповинных людей.

                                 ФОТО №4 Институт Шуцполиция

Для справки: Геллерфорт Вильгельм, обер-шарфюрер СД, стаж работы в полиции 15 лет, в июне 1942 года в составе команды из пятнадцати человек прибыл в Днепропетровск для представления интересов полиции безопасности, направлен в Каменское в качестве начальника СД Каменского района. В номенклатуру полиции безопасности входили: начальник Кузьменко Лука Яковлевич, лет тридцати-сорока, в прошлом учитель; прибыл в Каменское из Днепропетровска одно-временно с Гелллерфортом. Заместитель начальника, он же начальник политического отдела Карнаух Михаил, 1906 г. Старший следователь, он же начальник уголовного розыска Ткаченко Николай, тридцати лет. Следователи Олейник Николай, Полищук Василий, Штепа Александр, Чуйко Серафим, Бондаренко Пётр, Ромашко Стефан и другие. Гласная агентура криминальной полиции: Кривун Егор, Зиновьев Дмитрий, Николенко Иван, Шаповал Пётр, Онищенко Михаил, Богдан Стефан, уроженец Кавказа Кирагозов, братья Лоза и другие. Негласная агентура, находилась на связи у начальника полиции Кузьменко. И, наконец, начальник канцелярии полиции безопасности Работа Григорий.Криминальная полиция состояла из двух отделов – агентурного и следственного. Агентурный отдел (отдел розыска) производил аресты, задержания, устанавливал и выявлял подозрительных лиц. При агентурном отделе находилась камера предвари-тельного заключения. Следственный отдел был разбит на три группы, которые вели присвоенные им категории следственных дел: 1. Группа по политическим делам (руководитель Карнаух, всего 7 следователей). 2. Группа по уголовным делам (руководитель Ткаченко, всего 16 человек). 3. Группа, занимающаяся фальшивомонетчиками, подлогами, подделкой документов и хищениями (следователи Чуйко, Фещенко, Малько, Мороз). Установленная структура не была застывшим образованием. В случае оперативной необходимости следователи уголовного розыска привлекались к расследованию политических дел, участвовали в облавах, конвоировании арестованных и других текущих мероприятиях. Например, в июле 1943 года полиция безопасности при СД участвовала в проведении массовой операции по аресту членов ВКП(б). В этой акции были задействованы почти все сотрудники отделов. Наутро во дворе здания полиции скопилось около двухсот человек, арестованных в течение одной ночи. Началь-ник полиции Кузьменко поручил следователям Полищуку, Олейнику, Морозу, Зиновьеву, Богдан и Кривуну доставить задержанных в концлагерь, находящийся на станции Игрень.

Порядок ведения следствия. На основании агентурных и предательских донесений от-дел розыска полиции производил установку и арест того или иного гражданина. После ареста все уличающие его материалы передавались начальнику политического или уголовного отдела. Начальник отдела распределял дела между следователями, которые приступали к допросам задержанного, а также свидетелей; в случае необходимости устраивая очные ставки. После окончания дознания следователь составлял заключение, в котором излагал суть добытых и установленных фактов и направлял информацию начальнику соответствующего от-дела. Последний обычно производил повторный допрос по основным моментам и передавал дело шефу гестапо. Вильгельм Геллерфорт или его личный переводчик Роберт Рейхерт ещё раз допрашивали арестованного, и Геллерфорт определял его судьбу. Никаких норм, законов или положений для ведения следствия не существовало, арестованный мог находиться под стражей любое количество времени. Каких-то ограничений в части ведения следствия также не было, каждый по-лицейский мог поступать с арестованным как сам того желает. Сот-рудники группы по политическим делам получали указания собирать только компрометирующие показания, сбор оправдательных свидетельств запрещался. Избиение на допросах, как обвиняемых, так и свидетелей, являлось обычной практикой, у многих следователей для этой цели имелись специальные дубинки и плётки. Особенной жестокостью отличались Ткаченко, Карнаух, Штепа, Жингалович и Барышников. В вопросе наказания арестованных царил абсолютный произвол, и судьба задержанного полностью зависела от шефа полиции Геллерфорта. Он мог по своему усмотрению держать человека под стражей в тюрьме или отправить в концлагерь. К политической группе специально для избиений были прикреплены три штатных истязателя – агенты полиции: Герагозов, Зиновьев и Кривун.   В криминальную полицию попадали разными путями. Следователь по уголовным делам Полищук Василий Иванович, 1903 года рождения, до начала войны работал снабженцем на коксохимическом заводе им. Орджоникидзе.

ФОТО №5. ДКХЗ

В августе 1941 года, будучи бойцом команды МПВО Днепродзержинска, уклонился от эвакуации в тыл, самовольно оставил часть и скрывался в городе до момента оккупации. В марте 1942 года добровольно пришёл в криминальную полицию Каменского. Причиной такого поступка послужили желание обеспечить себе и семье приличные материальные условия (в полиции Полищук получал 350-400 рублей в месяц), избавить своих сыновей от вывоза в Германию, а также уверенность в победе немецких войск над Красной Армией. Пройдя собеседование у заместителя начальника полиции Барышникова, Полищук был принят следователем и направлен на десятидневную стажировку к Николаю Олейнику. Затем он начал работать самостоятельно, в основном, по делам уголовного характера. В помощь ему выделили четырёх штатных агентов – Зиновьева, Мороза, Кривуна и Онищенко. Кроме того, следователь Полищук имел своих осведомителей, в частности, Сирого Алексея Пименовича, который с конца 1941 по осень 1942 года держал собственный ресторан в парке Вагонников, затем служил при немецкой продо-вольственной базе. Василий Полищук состоял на хорошем счету у руководства полиции, находился в тесных отношениях с Геллерфортом, Рейхертом, Карнаухом, пользовался их доверием. Ему поручались наиболее серьёзные следственные дела, в частности по ликвидации большевистской организации. Полищук лично арестовывал и до-прашивал подпольщиков, советских партизан и активистов. За период службы в органах полиции СД Полищук закончил до сорока следственных дел на пятьдесят человек, из них двадцать как участников партизанского движения и членов ВКП(б), отличаясь крайней жестокостью на допросах.   Другим примером карьеры в органах тайной полиции может служить личность Мороза Макара Захаровича, 1899 года рождения. Будучи бойцом команды МПВО, он, как и Полищук, в августе 1941 года дезертировал и зчасти и скрывался в городе до прихода немецких войск. 12 февраля 1942 года добровольно поступил на службу в полицию на должность штатного агента; в сентябре 1942 года стал секретарём начальника политического отдела Карнауха, а в январе 1943 года в порядке поощрения переведен на должность следователя СД и состоял в этой должности по сентябрь 1943 года. В ос-новном он расследовал уголовные преступления в области подлогов и хищений. Так, старшая санитарка поликлиники №1 систематически воровала больничное бельё и продавала его на рынке. Поскольку в марте 1943 года в поликлинике размещался немецкий госпиталь, дело получило огласку. Санитарка, пытаясь переложить с себя вину, утверждала, что бельё могли взять уборщицы, но была изобличена.

                                               ФОТО №6 Больница

Дело передали в организованный немцами суд, и воровку обязали возместить причинённый госпиталю ущерб.     Весной 1943 года за крупную кражу семян арестовали весовщицу, грузчика и рабочего подсобного хозяйства завода 023 («нижнего» коксохимического завода). По квитанции, выписанной администрацией хозяйства, на станцию Баглей должны были вывезти 1200 кг семян подсолнечника. Войдя в сговор с весовщицей, водитель и грузчик под предлогом неисправности автомобиля сгрузили семена во дворе рабочего подсобного хозяйства, рассчитывая назавтра продукт забрать и перепродать. Вернувшись на базу, они по этой же квитанции вывезли ещё 1200 килограмм семян подсолнуха и отвезли на Баглей. Наутро злоумышленники, кроме скрывшегося водителя, были арестованы.   В мае 1943 года Морозу поручили вести следствие по делу дежурного монтёра электростанции  подозревавшегося во вредительстве. Этот сотрудник отключил на сутки подачу энергии нескольким заводам. Допросив электромонтёра и двоих рабочих станции, дежуривших с ним в одну смену, Мороз выяснил, что отключение произошло по ошибке. В связи с этим арестованный был освобождён из-под стражи.     

ФОТО №7,ГРЄС

Одним из самых преданных Геллерфорту людей стал Байтлер Франц Францевич, заведующий торговым отделом городс-кой управы. Лет тридцати-тридцати двух, фольксдойч, он до оккупации работал руководителем физкультурной подготовки в школах города. Байтлер жил в доме по адресу ул. Моцарта-30 (Красноармей-ская), где по заданию Геллерфорта проводил приём посетителей. Во флигеле, расположенным во дворе этого дома, находилась официально зарегистрированная католическая каплица здесь всегда собиралось много народу, поэтому место для приёма сексотов было весьма удобным.

ФОТО №8, Около каплицы

Ирма Креникова использовалась Геллерфортом как осведомитель в театре, затем переведена в сбербанк. Юрий Голубович работал на цементном заводе, сотрудничал с Геллерфортом по выявлению членов молодёжной организации. Тай-ными осведомителями шефа гестапо были заведующий комиссионным магазином Селионов, директор типографии Белый, работник электросети Паримончик. Впрочем, иногда было трудно определить информатор человек или нет. Геллерфорт вызывал на беседы директора цементного завода Рощина, главного режиссёра театра Гладкова, ведущего актёра Семёнова, директора кинотеатра «Украина» Чёрного и других, расспрашивая о настроениях в коллективах. Некоторые жи-тели города в индивидуальном порядке, так сказать, по зову души предоставляли информацию шефу полиции СД.    Во всех более или менее крупных предприятиях и организациях города шеф Каменского гестапо имел своих информаторов и осведомителей. Щупальца спрута проникли в большевистское и национальное подполье, городскую управу, театр, дома культуры. Кроме того, приём секретных агентов происходил на квартирах гласных сотрудников полиции при СД – Зиновьева, Ткаченко и Карнауха. 

ФОТО №9. Театр 1942 г.

 В феврале 1943 года все работники СД, работавшие на периферии, были вызваны в Днепропетровск на совещание. Заместитель начальника полиции службы безопаснос-ти СД штурмбанфюрер Шлирбах приказал начать вербовку агентуры из местного населения и раздал образцы подписки. Геллерфорту удалось завербовать одиннадцать тайных агентов, результатами работы некоторых из них он мог быть удовлетворён. 1) Игнатов, 38-40 лет, главный энергетик металлургического заводавходил в группу «А» инженеров завода, то есть, руководящих специалистов, пользующихся доверием немецкого руководства. Проживал в доме по улице Институтской-2.

ФОТО №10, На опустевшем заводе

Вербовка Игнатова произошла следующим образом. Как-то шеф гестапо попросил директора завода Поппа назвать фамилии надёжных инженеров. Попп охарактеризовал Игнатова как одного из лучших. Спустя некоторое время, Геллерфорт познакомился с Игнатовым и в беседе с ним установил, что главный энергетик действительно предан немцам и хорошо работает. В начале марта 1943 года Геллерфорт в рабочем кабинете директора Поппа оформил вербовку Игнатова, как тайного агента полиции №1202. Всё происходило без свидетелей, поскольку инженер немного говорил по-немецки. Игнатов сообщал о рабочих, саботирующих производство, предоставив сведения на десять-двенадцать человек. Они были арестованы и впоследствии освобождены по ликвидации саботажа. Кроме того, на основании материалов Игнатова была нейтрализована группа ра-бочих из трёх-четырёх человек, которые договаривались совершить диверсионный акт путём взрыва на заводе. Этих людей отправили в Днепропетровск, и дальнейшая их судьба осталась неизвестной. Геллерфорт и Игнатов жили в одном доме и, во избежание его провала, материалы от Игнатова принимал на заводе директор Попп. 2) Замаренко Иван (надо полагать Самаренко), 38-40 лет. В 1941 году приехал в Днепродзержинск из сибирского лагеря, где отбывал десятилетний срок по обвинению в украинском национализме. Когда Геллерфорт прибыл в город, Замаренко работал в коммунальном отделе Каменской управы, позже секретарём в Криничанской управе. На Замаренко было получено несколько донесений, из которых следовало, что он является одним из руководителей ОУН Каменского района. В СД Днепропетровска находился разведывательный отдел, занимающийся разработкой украинских националистов. Получив оттуда задание, Геллерфорт выехал в Кринички. Обыск результата не дал, однако шеф гестапо арестовал секретаря управы и отвёз его в Каменское. Предположив, что осуждённый к десяти годам лагерей питает ненависть к советскому строю, Геллерфорт решил завербовать его в качестве агента полиции безопасности. Замаренко, не колеблясь, дал согласие на сотрудничество. За время работы Замаренко предоставил материалы на двух полицейских – бывших комсомольцев, которые были арестованы. По его материалам в Криничках задержали учителя и учительницу, проводивших антифашистскую работу. Вскоре учительницу и полицейских освободили, а учителя отправили в конц-лагерь. 3) Шингалович Михаил, 26-28 лет, состоял в украинской вспомогательной полиции. Геллерфорту стало известно, что Шингалович во время арестов евреев, коммунистов и других советских граждан «экспроприирует» вещи задержанных. Имея связь с крими-нальным миром, полицай сбывал награбленные ценности и систематически пьянствовал с уголовниками. На основании таких данных Геллерфорт распорядился Шингаловича из полиции убрать, предва-рительно известив того, что это приказ шефа гестапо. Шингалович поступил на цементный завод, но через некоторое время пришёл к Геллерфорту проситься обратно в полицию. Геллерфорт предложил работу в качестве агента СД, пообещав, что при хороших результатах переведёт его в украинскую полицию.Михаил дал согласие и подписал обязательство с присвоением номера 1204. Шингалович использовался по разработке уголовного мира. По его данным было арестова-но около пятидесяти человек, часть из них с оружием, которых рас-стреляли. Однажды на улице произошло ограбление немецкого солдата, преступление раскрыл Шингалович, бандитов поймали и расстреляли. 4) Художник (фамилия и имя забылось), лет 23, украи-нец, проживал по ул. Чайковского-8 (Короленковская)в двухэтажном доме, супруга работала на металлургическом заводе.

ФОТО №11 Короленковская,10

Не имея образования, молодой человек занимался рисованием картин как самоучка. Длительное время выполнял малярные работы в полиции, по окончании которых остался без работы. В мае 1943 года Художник зашёл к Геллерфорту и предложил свои услуги. Выясни-лось, что он знает нескольких украинских националистов, которые интересовали начальника гестапо. Художнику был присвоен номер 1207. Во время вербовки он сообщил, что в состав националистиче-ской организации входят: начальник украинской полиции Корниенко, который к тому времени служил в Днепропетровске, бургомистр Са-мойленко, директор театра Гладков, руководитель капеллы бандурис-тов Чумак, директор кинотеатра Чёрный, судья Голобородько, учите-льница Прасковья Загорулько. О материалах, полученных от агента «1207», Геллерфорт доложил заместителю начальника СД Днепропетровска доктору Шлирбаху. Тот распорядился вести наблюдение за указанными лицами, но аресту не подвергать. Такие люди, как Корниенко, ведущие активную борьбу с коммунистами, гестапо были пока нужны. Но истинными жемчужинами в коллекции тайных агентов Геллерфорта стали, без сомнения, Николай Захаров и Мария Цирлинг. Из Обвинительного заключения НКГБ: «Следствием уста-новлено, что в период оккупации в городе Днепродзержинске сущест-вовала подпольная большевистская организация, в состав которой входило более ста человек советских граждан. Организацию возглавлял Ляудис Казимир оставленный по специальному заданию горкома КП(б)У. В период января-марта 1943 года в указан-ной организации произошёл провал.

                                           ФОТО №12,Казимир Ляудис

Полицией безопасности при СД было арестовано до ста человек, из которых 17 расстреляно, 56 от-правлено в Игренский лагерь политзаключённых. Ряд лиц из-под стражи бежали, а отдельные лица при весьма подозрительных обстоя-тельствах выпущены на свободу, часть из которых органами советс-кой разведки разоблачены как тайные агенты полиции. С провалом подпольной организации связана преступная деятельность Цирлинг и Захарова».    Будучи заведующей картотекой биржи труда Маша Цирлинг, как и все остальные работники, дала подписку немецкому начальнику биржи Ляуксу о работе на тайную полицию. Муж Марии Цирлинг Николай Захаров имел аналогичное поручение от начальника полиции Корниенко.

ФОТО №13,Здание Биржи труда

Ляукс предложил своей сотруднице проводить негласную работу совместно с мужем. Летом 1942 года Ляукс передал Цирлинг органам СД, где она представляла большую ценность, и познакомил Марию с Геллерфортом. Тот дал задание Цирлинг и Захарову установить контакт с руководством больше-вистского подполья. Через своих знакомых Татьяну Андриенко и Евгению Жицкую, Захаров и Цирлинг вышли на Казимира Ляудиса и Ивана Матыну, затем на Лазаря Корнецкого и Ивана Гавелю, войдя в прямой контакт со всеми руководителями большевистской подпольной организации в оккупированном Днепродзержинске. Имея на руках информацию о руководстве большевистского подполья, Геллерфорт начал свою игру. Поскольку коммунистическое подполье никакой активности не проявляло, а по существу лишь отвлекало ряд лиц от действительной борьбы с оккупантами, шеф гестапо не торопился громить бездействующую организацию. Однако по инициативе Ивана Гавели подпольщиками была установлена связь с товарищами из Киева, большевистское подполье расширяло круг своих участников, о чём Цирлинг информировала Геллерфорта. Часть членов организации жаждали активной деятельности и в этом смысле перешагивали границы, установленные гестапо. Это создавало угрозу и говорило о не-обходимости ликвидации коммунистического подполья. Дополнительным фактором, повлиявшим на решение Геллерфорта удалить большевистскую занозу, явился наметившийся раскол в руководстве подпольной организации, в которую в августе 1942 года был принят лейтенант советской армии Анатолий Грушевский.

                                          ФОТО №14 Анатолий Грушевский

В город Грушевский пришёл из плена, и был хорошо встречен украинскими националистами. Причиной тому послужила его воинская подготовка и офицерское звание, но более всего – родственная связь с первым президентом Украины профессором М. Грушевским. Сам Ляудис сообщил Марии Цирлинг, что Анатолий Грушевский приходит-ся племянником выдающегося деятеля украинской истории. Грушевскому предлагали возглавить ОУН Каменского района, но Анатолий отказался, сославшись на последствия ранения. По показаниям Марии Цирлинг, Грушевский проник в подполье по заданию ОУН. Под видом вербовки в коммунистическое подполье привлекал людей в организацию украинских националистов. Он завоевал доверие Ляуди-са и, по существу, достиг руководящего положения в подпольной большевистской организации.

Фёдор Бендер характеризовал Грушевского как националиста и предупреждал Ляудиса не доверять новичку.

ФОТО №15 Бендер Ф.Ф.

Захаров и Цирлинг неоднократно докладывали Ляудису о связи Грушевского с ОУН, что Анатолий пользуется доверием молодёжи и проводит организационную работу по формированию группы непонятного назначения. Заполучив от Ляудиса пистолеты и наганы для несуществующего партизанского отряда, Грушевский, по сути, оставил подполье без оружия. Грушевский, в свою очередь, информировал Ляудиса, что Захаров и Цирлинг являются агентами гестапо. Но Ляудис ни на что не реагировал, считая происходящее проявлением взаимной неприязни Грушевского и супругов Захаровых. И продолжал доверять и Грушевскому, и Захарову. В организации отчётливо нарастало недовольство. Фёдор Бендер и Лазарь Корнецкий возмущались, что Казимир, по сути, не даёт возможности подполью проводить активную деятельность. Бендер поднимал вопрос о необ-ходимости Ивану Гавеле возглавить большевистскую организацию. Таким образом, наметился официально выраженный раскол: Ляудис и Грушевский с одной стороны и Гавеля, Бендер, Корнецкий с другой. Следствием нарушения единства могла стать активизация действий со стороны «оппозиции», и потому подполье обрекло себя на уничто-жение гестапо. Однако разгром организации начался не в ходе спла-нированной акции, а в результате случайного стечения обстоятельств. 18 января 1943 года полиция по доносу задержала Фёдора Бендера под фамилией Гордеев, но не как подпольщика, а как уклоняющегося от работы; выражаясь советским языком – за тунеядство. Ему грозил штраф, но дело повернулось иначе. Вечером того же дня были арес-тованы Анатолий Грушевский, Гасан Кирбагиров, Вера Акимович и Елена Дверняк. Существует несколько версий ареста подпольщиков. Отличаясь друг от друга в деталях, в целом они складываются в следующую картину. Полиция устроила облаву на конспиративной квартире в 6-м Заварихинском переулке, дом 8, кв. 3 (в 1943 г. – переулки Викингов).

ФОТО №16. Вход в 6-й Заварихинский переулок

В момент облавы в доме находи-лись Анатолий Грушевский и Гасан Кирбагиров, которые при столкновении с полицией отстреливались, но были ранены – Грушевский в коленную чашечку, Кирбагиров в руку – и задержаны. За этой груп-пой последовал арест Ивана Матыны, Павла Полторацкого и Николая Захарова, после чего гестапо лавинообразно накрыло практически всех членов большевистского подполья. Причём многие из них, по словам следователя Полищука, вызывались повестками в полицию и там арестовывались. Более детальную картину трагедии, разыграв-шейся во второй половине января 1943 года, прояснили действующие лица и исполнители «другой стороны». В январе 1943 года начальни-ком украинской полиции Каменского работал Лука Кузьменко, одним из следователей – Василий Полищук. После войны они были аресто-ваны и допрошены органами НКГБ. В некоторых моментах показания полицаев разнятся, но трудно найти двоих человек, которые смогли бы одинаково описать одно и то же событие, происшедшее более двух лет назад. К тому же они занимали разное служебное положе-ние, и начальник полиции оперировал общими сведениями, а следо-ватель был более знаком с деталями операции.  Из протокола допроса Полищука.
«Аресту членов подпольной большевистской организации предшествовало то, что полицейский Тягнирядно, который сожительствовал с Еленой Дверняк, неоднократно наблюдал там пьяные сборища, в которых и сам принимал участие. Дверняк являлась содержательницей конспиративной квартиры большевистс-кого подполья. О наличии оружия у гостей она случайно проболталась Тягнирядно». 
Из протокола допроса Кузьменко от 7 июля 1945 года: Ко мне в кабинет зашёл полицейский Тягнирядно. Он доложил, что встречается с девушкой и, зайдя к ней, застал в квар-тире троих неизвестных. Это послужило причиной отказа девушки в свидании, которая заявила, что сегодня занята. Тягнирядно попросил проверить этих людей. Я отрапортовал Геллерфорту, и тот предло-жил, чтобы полицейские выяснили, в чём там дело. Я приказал следо-вателям Полищуку, Зиновьеву и Кривуну пойти с Тягнирядно по ука-занному адресу. Приблизительно в десять часов группа вернулась с тремя неизвестными. Ими оказались раненный в ногу Анатолий Гру-шевский, раненный в руку кавказский татарин Кирбагиров и третий – еврей, имевший три паспорта на фамилии: Кузьменко, Радченко, Пи-керман. Сотрудник полиции Зиновьев рассказал, что когда они вошли в квартиру, двое сделали попытку к бегству, но обоих ранили на ули-це. Их перевязали и отправили в больницу, а Геллерфорт начал доп-рашивать еврея, который показал, что является участником советско-го подполья. Полищук: В квартире, кроме Елены Дверняк, оказался неизвестный мужчина. При проверке документов выяснилось, что он работает токарем на металлургическом заводе. Через несколько ми-нут из соседней комнаты выскочил какой-то человек, бросился к две-рям и выбежал на улицу. Зиновьев побежал за ним, и через несколько секунд раздался выстрел. Но, очевидно, Зиновьев промахнулся, и убе-гающий скрылся. Ремарка: Зиновьев не промахнулся. Увидев выбе-гающего из квартиры человека, он стал по нему стрелять, ранил, но тот успел перелезть через забор и скрылся. Раненный, а это был Грушевский, выполз на улицу и был подобран проезжавшей мимо подводой (Из показаний следователя полиции Макара Мороза на допросе 08.05.1946). После этого – продолжает Полищук – я произвёл задержание Дверняк Елены, её брата, токаря завода и доставил их в полицию. В полиции Дверняк призналась, что на её квартире систе-матически собираются различные лица и устраивают пьянки. Относи-тельно бежавшего Елена сообщила, что тот служит в городской упра-ве. Затем полицейские из шуцполиции привезли раненого служащего управы Анатолия Грушевского. Они сообщили, что около девяти ве-чера заметили на улице подводу. Поскольку она ехала после установ-ленного часа, подводчика остановили и обнаружили раненого, кото-рого после перевязки допросил начальник отдела розыска Ткаченко. Грушевский сразу же показал, что он является членом ОУН, но после развала последней, связался с участниками большевистского подпо-лья и вошёл в него. Здесь же назвал руководителя большевистской организации Казимира Ляудиса и попросил допрос прекратить, так как плохо себя чувствует. Грушевский также заявил, что если поли-ция намерена арестовать участников большевистского подполья, не-обходимо начать с некоего Кирбагирова. В эту ночь он находится на квартире Акимович Веры, а на следующий день должен уехать из го-рода. Адрес Акимович известен Елене Дверняк. Тут в кабинет Кузь-менко ввели Дверняк Елену, и Пикерман ей заявил, что организация вскрыта, и она должна показать квартиру Веры Акимович. Дверняк согласилась и через некоторое время в полицию был доставлен ране-ный в руку татарин Кирбагиров. Штатный агент полиции Николенко рассказал, что после ареста Кирбагирова на квартире Акимович, татарин бежал в пути следования и был обнаружен в уборной. Ему пред-ложили выйти, но Кирбагиров не выходил. Тогда Николенко выстре-лил в уборную и через стенку ранил Кирбагирова в руку, после чего он из уборной вышел и был доставлен в полицию. Кузьменко: Ранение татарина оказалось лёгким, и его подвергли допросу. Грушевско-го отправили на излечение в больницу. Следствие по этому делу ве-лось начальником уголовного отдела Николаем Ткаченко, следователями Карнаухом, Полищуком и Матвиенко под руководством Геллер-форта. В ходе следствия татарин признался, что является членом со-ветского подполья и выдал ряд членов организации, которые были подвергнуты аресту. Дней через пять Ткаченко предложил Геллерфорту организовать усиленную охрану Грушевского, поскольку под-польщики, по его данным, намерены совершить вооружённый налёт на больницу и отбить товарища. Вскоре после ареста из больницы по-звонил Грушевский и попросил передать следователю Ткаченко, что он хочет его немедленно видеть. Поскольку Ткаченко в полиции не было, Грушевский попросил прийти в больницу меня, Кузьменко. В больнице он написал собственноручные показания, в которых сооб-щил, что до войны с Германией закончил исторический факультет Самарского педагогического института. Во время войны находился в действующей Красной Армии и имел звание лейтенанта. В период боёв под Москвой перешёл на сторону немцев, принёс важные доку-менты, в связи с чем немцы его в лагерь для военнопленных не по-местили, а дали пропуск в Днепродзержинск. В городе он поступил на работу заведующим отделом социального страхования при управе, связался с партийно-советским подпольем и стал активно в нём ра-ботать. Но тут Грушевскому стало плохо, и он перестал писать. По показаниям Грушевского и Кирбагирова был арестован ряд людей, из которых я знал только Захарова, поскольку мы жили в одном доме». 23 мая 1944 года врач-хирург Лидия Ильинична Гаврилова дала сле-дующие показания следователю НКГБ Грушевский и Кирбагиров были доставлены в больницу 19 января 1943 года.
Над Грушевским сразу же установили усиленную охрану, которая запре-тила к нему доступ посторонних лиц. Мне, как лечащему врачу, было разрешено говорить только на темы лечения. Относительно достав-ленных по городу ходили разные слухи: одни говорили, что это наци-оналисты, другие говорили – партизаны. Находясь в тяжёлом состоя-нии, Грушевский попросил меня, чтобы для подстраховки посадить к нему няню. Ему якобы передали, чтобы он повесился, либо его зада-вит Байтлер, преподаватель спорта, работающий в управе. Был это бред, или Грушевский говорил сознательно, я ответить затрудняюсь».

Ранним утром 10 июня 1943 года на территории недостроенного Баглейского коксохимического завода произошёл расстрел подпольщиков. Казнь в присутствии Луки Кузьменко производил Геллерфорт и четверо немецких полицейских. Одного из несчастных расстрелял лично Франц Байтлер. В конце июня 1943 года Геллерфорт на основании имеющихся списков произвёл аресты коммунистов – всего 250-300 человек, которых погрузили в вагоны на станции Тритузная ФО-ТО №20 и отправили в Днепропетровский лагерь безопасности СД. В августе Геллерфорт получил поощрение в виде отпуска и выехал в Германию. В Каменское вернулся 10 сентября 1943 года, где органи-зовал эвакуацию полиции безопасности при СД в город Кривой Рог. 

Источник: Александр Слоневский "Путешествие из Каменского в Днепродзержинск и обратно".-Каменское.-2017